Неточные совпадения
В человеке-императоре
почитали его гений в античном смысле слова.
Поводом к этой переписке, без сомнения, было перехваченное на
почте письмо Пушкина, но кому именно писанное — мне неизвестно; хотя об этом письме Нессельроде и не упоминает, а просто пишет, что по дошедшим до
императора сведениям о поведении и образе жизни Пушкина в Одессе его величество находит, что пребывание в этом шумном городе для молодого человека во многих отношениях вредно, и потому поручает спросить его мнение на этот счет.
Но больше всего было натаскивания и возни с тонким искусством отдания
чести. Учились одновременно и во всех длинных коридорах и в бальном (сборном) зале, где стояли портреты выше человеческого роста
императора Николая I и Александра II и были врезаны в мраморные доски золотыми буквами имена и фамилии юнкеров, окончивших училище с полными двенадцатью баллами по всем предметам.
Бюсты эти как бы знаменовали, что князь был
почти другом обоих
императоров.
Короли и
императоры почти ничем уже не управляют, никогда
почти сами не решаются совершать внутренние изменения и вступать в новые внешние политические условия, а большею частью предоставляют решение этих вопросов государственным учреждениям или общественному мнению.
— Постоянно — пираты, солдаты, и
почти каждые пять лет в Неаполе новые правители, [Горький, как можно предполагать, имел в виду бурную историю Неаполя на протяжении многих веков, когда норманнских завоевателей (1136–1194) сменяли солдаты германского
императора Генриха VI, Анжуйскую королевскую династию (1266–1442) — Арагонская (1442–1501); свыше двухсот лет продолжалось испанское господство (1503–1707); вслед за австрийскими оккупантами приходили французские, вторгались войска Наполеона под предводительством Мюрата (1808–1815); 7 ноября 1860 г. в город вступили краснорубашечники во главе с Гарибальди, и Неаполь с округой вошел в состав Итальянского королевства.] — женщин надо было держать под замком.
Почти семидесятилетний старик, с красивыми седыми волосами на висках, с несколько лукавой кошачьей физиономией и носивший из всех знаков отличия один только портрет покойного государя […покойного государя —
императора Николая I (1796—1855).], осыпанный брильянтами, Михайло Борисович в молодости получил прекрасное, по тогдашнему времени, воспитание и с первых же шагов на службе быстро пошел вперед.
— Поедемте скорей узнать, справедливо ли это? — сказал путешественнику испуганный дипломат. — О, если это правда, то должно примерно наказать, надобно потребовать uné reparation éclatante! [примерного удовлетворения! (франц.)]
Честь Франции…
честь нашего
императора!.. Едемте, граф! едемте!
Наполеон, поворотя направо вверх по течению Москвы-реки, переправился близ села Хорошева чрез плавучий мост и, проехав несколько верст полем, дотащился, наконец, до Петербургской дороги. Тут кончилось это достопамятное путешествие
императора французов от Кремля до Петровского замка, из которого он переехал опять в Кремль не прежде, как прекратились пожары, то есть когда уже
почти вся Москва превратилась в пепел.
Фермор же все это видел, и если бы государь вдруг пожелал его посетить (что, по характеру и обычаям
императора,
почитали за очень возможное), то неутомимый правдолюбец мог наделать больших хлопот; а их через него и так вышло уже немало.
— А как бы вы изволили полагать? — отвечал с тихой улыбкой карлик. — С самим
императором Александром Первым, имел
честь отвечать ему.
Весть, что еврейская просьба об освобождении их от рекрутства не выиграла, стрелою пролетела по пантофлевой
почте во все места их оседлости. Тут сразу же и по городам, и по местечкам поднялся ужасный гвалт и вой. Жиды кричали громко, а жидовки еще громче. Все всполошились и заметались как угорелые. Совсем потеряли головы и не знали, что делать. Даже не знали, какому богу молиться, которому жаловаться. До того дошло, что к покойному
императору Александру Павловичу руки вверх все поднимали и вопили на небо...
Там вы слышите: при встрече с Ламорисьером, я ему скажу, что он поступил бесчестно; в другом месте: у меня
почти готова записка
императору относительно его итальянской политики; в третьем: нет, я напишу Персиньи, что такие меры не годятся, — и пр., в таком роде…
София то сближается до полного
почти отожествления с Христом, становясь лишь Его силою или атрибутом (так понималась идея Айа-Софии в Царьграде при
императоре Юстиниане), то с Богоматерью (празднование св. Софии и внешне соединяется с Успением Богоматери), то с прославленной Церковью, небесной и земной, то с женским образом Невесты из Песни Песней (на некоторых иконах), то даже с космосом.
Маленький, худенький, желчного вида человечек с козлиной бородкой ждал их уже в зале, просторной,
почти пустой комнате с деревянными скамейками вдоль стен, с портретом Государя
Императора на стене и с целым рядом поясных фотографий учредителей и попечителей приюта. В одном углу залы стоит большой образ с теплющейся перед ним лампадой, изображение Христа Спасителя, благословляющего детей. В другом небольшое пианино.
У римлян август был шестым в году и назывался sextilis’ом, у нас же он восьмой и называется августом в
честь римского
императора Августа, основавшего, как известно, августинский орден и сочинившего романс «Ах, мейн либер Августин».
Но публика не была так избалована, как теперь. Она состояла из самых отборных слоев столицы и держала себя чинно.
Почти каждый вечер в придворной ложе сидел какой-нибудь эрцгерцог.
Император появлялся редко. Цены кресел (даже и повышенные) составляли каких-нибугД. 50–60 % нынешних. Офицеры и студенты пользовались дешевыми местами стоячего партера, позади кресел.
Я позволю себе сделать маленькое сообщение об одном причудливом кристалле, открытие которого в недрах русских гор связано с воспоминанием об усопшем государе Александре Николаевиче. Дело идет о красивом густо-зеленом драгоценном камне, который получил название «александрит» в
честь покойного
императора.
— Такой дар цесарское величество
почтет за особенное благоприятельство, — говорил Поппель. — Взамен же обещает прислать тебе врача от двора своего, мейстера Леона, искуснейшего в целении всяких недугов. Не самозванец этот, а вельми мудрый, ученый, имеющий на звание лекаря лист от самого
императора, славный не только в цесарских владениях, но и в чужих землях. И велел тебе, мой светлейший, высокий господин, сказать, не доверяйся слишком пришлому к тебе из немецкой земли лекарю.
— Клянусь
честью, — возразил спокойно Ростовцев, — что Коновницын совершенно не участвовал во всем том, что произошло между великим князем и мною. Я сделал то, что должен был сделать всякий хороший гражданин, преданный своей стране и своему государю. Я ни на кого не доносил, но предупредил
императора, чтобы он принял надлежащие меры…
Новый
император отправился на свою половину. Императрица Екатерина Алексеевна осталась при покойной императрице. У изголовья умирающей государыни находились также оба брата Разумовские и Иван Иванович Шувалов, любившие императрицу всем своим преданным простым сердцем. Слезы обоих братьев Разумовских были слезами искренними, и скорбь их была вполне сердечная. Покойная государыня, возведшая их из ничтожества наверх
почестей, была к ним неизменно добра.
И было над чем: он уверил Фридерика, что Иоанн, хотя и государь сильный, богатый,
почтет, однако ж, за милость, если
император немецкий пожалует его в короли.
Император, сожалея, что он не имеет детей, одобрил его желание и утвердил выбор; в знак же своих милостей
почтил племянничка саном рыцаря.
Из шести тысяч
почти четыре тысячи были оставлены в госпиталях Швейцарии на благородство французов, потеря, следовательно, была убитыми и умершими — 2000 человек. Спасение русских войск в горах Швейцарии несказанно обрадовало
императора Павла Петровича.
Военная
почесть, о которой
император упоминал в письме, состояла в том, что государь повелел гвардии и всем российским войскам отдавать Суворову, даже в присутствии своем, все воинские
почести, отдаваемые особе его императорского величества.
Иоанн III, рожденный и воспитанный данником степной орды, подобно нынешним киргизским, сделался одним из знаменитейших европейских государей и был
почитаем и ласкаем от Рима до Царьграда, Вены и Копенгагена, не уступая первенства ни
императорам, ни гордым султанам.
Граф Алексей Андреевич Аракчеев с конца ноября 1825 года, то есть с того времени, когда в Петербурге было получено известие о смерти
императора Александра Павловича, находился
почти безвыездно в Петербурге.
Не заставь думать, что орудие
чести в твоих руках только опасная игрушка в руках ребенка и что
император немецкий нарядил ко двору московскому представлять свое лицо не разумного мужа, а задорного мальчика.
По восшествии на престол,
император Павел осыпал своего любимца
почестями и наградами — он был сделан графом Российской империи.
«Слово и дело» было созданием Великого Петра и являлось, при его крутых преобразованиях, крайней для него необходимостью.
Почти во все свое царствование он не мог быть спокоен. Тайная крамола не дремала и старалась подточить в зародыше то, что стоило Великому
императору много трудов и много денег. Таким образом насилие порождало насилие. Да и в нравах того века это было делом весьма естественным.
Он слишком хорошо знал
императора Павла Петровича, чтобы не видеть в его заключительных вопросах, обращенных к графу Литте о необходимости изменить титул великого магистра,
почти созревшее в уме его величества решение принять этот титул, а следовательно, официально стать во главе католического учреждения, большинство членов которого, как мы знаем, принадлежали вместе с тем и к обществу Иисуса.
Это было
почти одновременно со вступлением на престол
императора Павла.
«Этот человек для тебя опасен, — прибавляла нежная мать, — его усыновил барон Эренштейн, дальний наш родственник, который в милости у
императора, горд, тщеславен до безмерности и
почтет себя и весь род свой оскорбленным, услышав, что однофамилец его лекарем».
В этот день Вена
почти опустела — все повалили в Шенбрун, где встречал русскую колонну
император Франц. Не будучи сюда приглашен, Александр Васильевич сидел в карете и смотрел оттуда на войска. Франц заметил его и предложил ему верховую лошадь. Суворов сел верхом и рядом с
императором смотрел проходившие войска.
Паткуль говорил еще о своих услугах прусскому королю и римскому
императору; говорил, сколько тысяч талеров роздал он шведским пленным в Москве, разразился негодованием на малодушие Августа и наконец,
почитая себя оправданным в своей политической жизни, отпустил духовника до ближайшего свидания.
Мы узнали, что Антон — сын баронессы Эренштейн. Скажем еще более: отец его жив, богат, знатен, занимает важную должность при
императоре Фридерике III; но в замке богемском знают эту тайну баронесса да старый Ян, никто более. Прочие жители башни, сам Антон
почитают его умершим. Но для чего это? Зачем, в каком звании ехал молодой Эренштейн на Русь?
— Спасите, — начал он после некоторой паузы, — спасите
честь и достояние России и ее самодержца, спасите нашего государя
императора. Спасите сына его, великого князя Константина Павловича, залог царской милостивой к нам доверенности.
Тридцать лет среди благословения мира и громов войны, в законодательстве и суде, в деле внутреннего образования и внешнего возвеличения России, везде и всегда
император Николай I был на страже ее
чести и славы, ее отцом, а вместе, первым и преданнейшим из ее сынов.
Бояре и князья ее ненавидели. Это объясняется тем, что она внушила Иоанну обращаться с ними как с подданными и окружать себя пышностью и
почти церковною обрядностью византийских
императоров.
Узнали только, что он велел отслужить в своей дворцовой церкви заупокойную обедню по
императору Александру, но эта обедня не сопровождалась благодарственным молебном в
честь нового
императора.
Не мог он считаться даже и полным управляющим Грузинской вотчины, так как сам граф Алексей Андреевич, удалившись в начале царствования
императора Николая Павловича от кормила государственного корабля России, поселился
почти безвыездно в Грузине и начал лично управлять вотчинными делами, отодвинув, таким образом, Петра Федоровича на степень главного делопроизводителя вотчинной конторы.
Иоанн III, рожденный и воспитанный данником степной орды, подобно нынешним киргизским, сделался одним из знаменитейших европейских государей и был
почитаем от Рима до Царьграда, Вены и Копенгагена, не уступая первенства ни
императорам, ни гордым султанам.
— Грамота ль, по-вашему лист, нужна вам от моего великого
императора, обладателя полувселенной, и вот (он указал на серебряный ковчежец, стоявший на столе) я привез грамоту светлейшему вашему князю. Вы плохо
честили меня, но ваш государь далеко видит очами разума: он тотчас понял рыцаря Поппеля. За то мой повелитель предлагает великому князю, своему дражайшему другу, пожаловать его в короли.
— Институт, поддерживающий эту
честь, источник соревнования, есть институт, подобный Légion d’honneur [почетному легиону] великого
императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к
императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся
честью, что русские погибли, ежели
император даст еще дивизию.
Его величество
император и король их покровительствует и между вами никого не
почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям.
Avoir l’oreille tirée par l’Empereur [Быть выдранным за ухо
императором] считалось величайшею
честью и милостью при французском дворе.
Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашею обычною храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего
императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о
чести французской пехоты, которая так необходима для
чести своей нации.
И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского
императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностию приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие
почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что́ делается в мире, и в особенности все
почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским
императором.